***
Все случилось во время финального матча с Ксеноном. Мне было 18 лет, когда я умер.
Просто взял и умер. Что в этом такого? Всего-то прекратил работать мозг, остановилось сердце и отсутствовал пульс. Разве это в нас главное? Я все еще могу мыслить, осознавать, чувствовать все, что происходит вокруг меня. Один минус – докторам, которые пытаются меня вернуть к жизни, я об этом сказать не могу.
Я пролежал в коме четыре дня после трагедии на Генезисе и уже привык к тому, что тело лежит на койке, а я свободно передвигаюсь по больнице. Я не мог понять, почему все закричали и засуетились. Хотелось подойти к кому-нибудь, потрясти его за плечо и сказать «ау, я здесь, прекратите истерику». Но они меня не видят и не слышат, я ведь теперь что-то вроде призрака. Врачи вдруг застыли и замолчали, на экране прибора отображалась прямая линия. И тогда я понял – я мертв. Открытие гениальное, сказать нечего. Нельзя сказать, что я испугался – скорее, удивился. Оказывается, смерть не такая уж и страшная. Я сел на койку, не в силах оторвать взгляд от собственного тела.
- Сестра, запишите: время смерти – 3 часа 38 минут пополуночи…
Ну вот, все закончилось. Все опять начали суетиться, а главный врач, тяжело вздохнув, направился в холл. Я пошел за ним. Увидев их, в голове все наконец-то встало на свои места. Я мертв. Сейчас все будет сказано им, и больше я не выйду с ними на поле, больше не смогу подколоть Майкро-Айса, больше не услышу нравоучений тренера. Меня просто больше нет.
- Как он? – тут же вскочил Аарч. Остальная команда молчала, будто им рты зашили. Джок расхаживал из угла в угол, Мей вытирала слезы, Тия нервно кусала губы, а Майкро застыл, как статуя. Здесь не было Марка, Юки и Рокета – первая парочка сейчас лежит с переломами, а Рокет… Рокет пропал без вести. Ахито… Черт, где Ахито? У него тут умер брат, а он даже не удосужился придти? Честно говоря, я почувствовал обиду. Даже какой-то незнакомый парень сидит неподалеку в кресле, а этот соня…
Стоп. Этот парень. Лишь секунд через десять я узнал в нем своего братишку. Голова опущена, волосы растрепаны, ладони сжаты в кулаки, не двигается. Я подумал, что он уснул. Да, конечно, он уснул, что это я… Но все мои надежды рухнули – Ахито не спал. Он смотрел в пол затуманенным взглядом, не замечая ничего вокруг. У меня сложилось впечатление, что ему плевать на команду и на что-либо еще. Кажется, он не спал несколько дней.
И теперь самая страшное мое открытие – с братом я тоже больше никогда не увижусь. Больше не оболью его холодной водой, чтобы он наконец проснулся, больше не закричу ему на матче «Ахито, проснись!». Мне показалось, что у меня голова закружилась, и я сел на подлокотник рядом с братом. Жаль, что это лишь фантомная боль – больше ничего у меня кружиться не может.
Прошло полминуты с того момента, как Аарч задал свой вопрос, а мне показалось, что вечность. Врач опустил голову, закрыв глаза.
- Мне жаль, но… - начал он, а дальше можно было и не продолжать. Тия спрятала лицо в ладонях, Джок прижал к себе плачущую Мей, а брат… Брат все еще сидел неподвижно, будто не услышал. Если бы я мог что-то сказать, я бы, наверное, пихнул его в плечо со словами «ах ты бессердечный, где слезы и причитания?». Конечно, это была бы лишь шутка, но мне было бы легче, если бы Ахито сейчас закричал или заплакал, лишь бы не молчал.
Врач ушел, а они остались в холле, как и я. Прошло минут пять, и вдруг Ахито резко встал и вышел на улицу. За ним не пошел никто. Даже я. Я все еще сидел на подлокотнике и смотрел на своих товарищей. Что я могу сказать, не задалась у меня эта неделя…

Как сказал один чудаковатый старик в больнице, в жизни каждый человек должен присутствовать при своем рождении, на своей свадьбе и на своих похоронах. Рождение свое я не помню, свадьбу свою я так и не сыграл. Хотя бы на похороны посмотрю, и то спасибо.
Похороны прошли тихо. Среди гостей были только знакомые мне лица. Вот команда, вот Аарч, госпожа Симбаи, Клэмп, родители ребят, мои родители… В их сторону я даже боялся посмотреть. Впрочем, как сказать – смотреть. У меня же больше нет глаз, я что-то вроде сгустка энергии, еще пока не нашедшего свой покой. Звучит глупо, но все-таки. Я уже кое-что знаю о своем дальнейшем существовании. С момента похорон у меня есть неделя, чтобы попрощаться с миром и родными. Бессмысленное получится прощание – они-то мне ничего не скажут.
Теперь я мог отправиться туда, куда всегда мечтал. Мог проникнуть туда, куда раньше не разрешалось. Вот только какой смысл? Поразмыслив, я решил, что хочу побыть немного рядом с командой. Если быть точнее – рядом с братом.

Он изменился. Я отказывался верить, что это – мой младший братишка. Я здесь уже четыре дня, а он в общей сложности проспал лишь полтора часа, ни разу не улыбнулся и не сказал ни слова. И – самое ужасное – он ни разу ко мне не пришел, ни разу! Он избегал всех, ребята поначалу пытались его подбадривать и веселить, но со временем осознали, что ему лучше сначала самому успокоиться. Единственный человек, присутствие которого у него не вызывало раздражение – Тия. Она тоже который день молчит и не улыбается – из за Рокета. По правде говоря, грустно на них смотреть. Рокет, наверное, тоже не был бы в восторге от такого уныния. Я его среди умерших пока не видел.
Они не разговаривали, нет. Просто сидели по вечерам у окна, каждый думал о своем. Я сидел рядом с ними, как зритель в театре. И, честно говоря, самому становилось тошно от такой тишины. Впрочем, какая мне уже разница. «Молчанка» закончилась лишь на пятый день, точнее – ночь.
- Ты был у него? – вдруг спросила Тия негромко. У меня появилось резкое желание обнять ее и сказать, что она – умница. Неужели они заговорили?
- Нет, – коротко и равнодушно ответил Ахито, даже не посмотрев на нее. Теперь появилось другое желание – дать брату подзатыльник.
- А зря, – сказала она, посмотрев в окно.
- Все равно это ничего не изменит.
- Тебе бы стало легче…
- От пребывания рядом с могилой собственного брата?
И опять замолчали. Мне казалось, что этих двоих я не знаю. Может, они по жизни не были болтливы, как Майкро-Айс, но уж точно не сидели и не унывали.
- А каким он был?
- Тран? – Ахито будто только очнулся. Так и хотелось ему сказать «доброе утро». Он потер шею, задумавшись. Сначала я хотел было расстроиться, что мой брат уже через пять дней не может вспомнить, каким я был. Но затем до меня дошло: он просто подбирает слова.
- Ну… Порой он невыносим, – все так же отстраненно заговорил он. – Всегда меня будит, а потом заявляет, что он мне не будильник. Последнюю котлету со сковородки съедает он, последнее слово в споре тоже остается за ним. Когда-нибудь я найду все носки, которые он потерял в пределах дома, сложу их в подарочный пакет и подарю ему на день рождения… - вдруг у него как будто дыхание закончилось, и он резко замолк. Все это время я слушал его, думая, уж не спеть ли мне реквием по съеденному печенью или лучше арию о директоре школы, который просто умолял меня следить за своим братцем? Но что-то в лице Ахито меня сильно удивило. Мне показалось, или он улыбнулся?
- Он всегда был готов на подвиг. И съесть все, что предложат на Вамбе, и согласиться на предложение Мей сняться в рекламе… - и Тия тоже улыбнулась.
- Он на десять минут меня старше и считает, что это дает ему право меня опекать. Если начинается спор, так и говорит «я тебя старше и знаю что делать»…
- Всегда его хотелось заткнуть, когда он начинал подпевать какой-нибудь песне и связать по рукам и ногам, чтобы он прекратил отбивать ритм.
Опять они замолкли. Теперь хотя бы улыбаются. Хоть как, хоть и грустно.
- Мы его любили… - выдохнула Тия, опустив голову. Ахито тут же перестал улыбаться.
- Это вы его любили. А я его люблю.
И снова тишина. Я уже был готов забыть, что не живу больше, но мне резко обломали крылья.
- А знаешь, он мне когда-то очень нравился.
Если бы я еще умел краснеть… Я даже не знал, какие эмоции мне сейчас испытывать. То ли смущение и потайную радость от того, что это сказала Тия, то ли некую обиду от того, как усмехнулся мой брат.
- Когда ты только пришла в команду, он был в тебя влюблен, – выдал Ахито, и я невольно порадовался, что мертв и это уже не так важно. Но откуда этот балбес мог об этом знать? Как правило, я все ему рассказывал, пока он спит. Знал бы раньше – точно бы не доверил.
- И почему все самое интересное узнается так поздно? – она просто прочитала мои мысли. Может, если бы я еще тогда набрался смелости и рассказал ей об этом, может, все бы было и по-другому. Но какая уже разница. И мне и ей. А ведь обидно. Я в своей жизни так много не успел…
- Риторический вопрос.
- Может, сходим завтра к нему вместе?
- Может…
Они замолчали. И до утра не сказали ни слова. Подремали на окне некоторое время, и день их начался, как ни в чем не бывало. Весь этот шестой день я надеялся, что они придут, но они не пришли. Весь день они переглядывались и опять молчали. Это уже за рамки выходит, друзья мои, вы же пообещали!
Зато в тот день ко мне пришли Майкро-Айс и Джок. Когда-то я сказал, что я никогда не застану тот момент, когда Майкро будет грустить. И был наполовину прав – не застал. Из больницы вернулись Марк и Юки. Я заметил, что Ахито особенно избегает кузину. Сестренка, сестренка… Только верь в себя, ты нас легко можешь переплюнуть. И береги этого балбеса, я с ним на том свете пока что видеться не жажду.
Следующий день мне было приказано провести на кладбище. За мной должен был придти проводник и увести на тот свет. Я ходил кругами вокруг собственной могилы и вспоминал лучшие моменты жизни. И понял, что многого еще не было. Сколько бы еще я успел? Если бы в запасе был хотя бы год? Даже как-то обидно, что все так внезапно закончилось. Жаль, что брату и сестре я лишний раз не сказал, как много они для меня значат. Солнце уже садилось. Они не пришли. Ну что же, ничего не поделаешь, вытянуть я их все равно не могу. Пусть они будут счастливы. И пусть оправятся побыстрее. Рокет должен скоро вернуться, а у Ахито есть сестра. Наконец-то он теперь старший, и ему будет кого опекать. Хотел бы я посмотреть на эту картину…
И тут забылось все. По аллее к моей могиле шли Ахито и Тия. Они пришли, как и обещали! Сразу как будто камень с плеч упал. Тия несла в руках две розы, а братишка засунул руки в кармане и еле-еле улыбался. Неужели мне здесь нельзя остаться еще на денек?
- Привет, братишка, - прошептал он, сев напротив могилы. – Давно не виделись.
Давно. Целую неделю. Тия положила цветы, и я невольно подумал, что две розы на белом снегу смотрятся очень даже красиво. Опять они молчали, но теперь уже это было совсем другое. Я бы хотел, чтобы это молчание длилось как можно дольше. Но ничто в этом мире не вечно.
- Пора, - проговорил неведомо откуда взявшийся голос. Все, ребята, удачи вам. Тия, когда Рокет вернется, разрешаю за меня сломать ему нос за то, что не давал о себе знать. Ахито, поцелуй за меня Юки и береги ее. И выиграйте кубок еще раз. За меня.

— Tell me, how do you find America?
— Turn left at Greenland.