К обеду все было готово заранее. Стол сервирован на сорок персон. За столом сидело тридцать девушек – кукольных Лолит, одетых в викторианские платья. У всех губки сердечком, лицо выбелено пудрой, и волосы обстрижены, принципиально коротко и неаккуратно, но уложены как можно красивее. Все сидевшие за столом дамы были чем-то похожи между собой, причем не только внешне, во взгляде каждой чтилось «бегите отсюда!»
- Всем к столу! Быстро! А ты, милая, не сюда, - Белль подошла к Мэй и больно схватила ее за руку. Она насильно усадила свою гостью во главе стола. Затем хозяйка вернулась на свое место, расположенное в противоположной стороне от Мэй.
Прислуга подала на стол всякие кулинарные изыски. Голодные дети и Майкро набросились на еду, кукольные девушки ели аристократично, аккуратно, но руки у них заметно дрожали. А Мэй... Ей кусок в горло не лез оттого, что Белль демонстративно смотрела ей в глаза и хищно скалилась. Спустя несколько минут «виниловая» девушка резко поднялась. Она вскочила на стол и направилась к Мэй, опрокидывая фужеры и тарелки. Дойдя до противоположного края стола она спрыгнула с него. Подошла к Мэй сзади и, шипя как змея, произнесла:
- Отчего же ты ешь без салфетки, кукла?
Белль повязала по пути схваченную салфетку на шею Мэй, и затянула ее так сильно, будто хотела придушить. Но она вовремя остановилась.
- Вот. Так лучше. – сказала она.

Часть вторая: о боли
«Я не помню, как в моем доме оказалась первая девушка, вторая, третья, десятая… Я не знаю этого и не хочу знать. Как они попали сюда – не важно, моя цель – не они. Сегодня в мой дом доставили главную куклу, с которой мне так хочется поиграть, так же как она играла с другими людьми. Я спускаюсь в шахматный зал, гости уже прибыли, их много, но мой разум размывает их очертания, они неважны. Я четко вижу только ее – исчадие ада с глазами святого, нищенку в платье принцессы, распутницу под маской невинности… Каждое ее движение, каждый взгляд, каждый вздох, порождает во мне гремучую смесь из ненависти, раздражения, отвращения… Я подошла к ней, взяла за мерзкую горячую, нервную руку, на которой совсем нет маникюра. Потом она заговорила. Какой же у нее противный и грубый голос! Начала кричать, протестовать. Никаких манер, в гостях себя так не ведут.

Потом мы отправились обедать. Я усадила ее напротив себя. Чтобы видеть ее, мучительно пронзать взглядом, словно иглой, чтоб стало противно и больно, также как мне. Я смотрела на нее и в голове начали сами собой всплывать болезненные картины, того, как он прикасается к ней, обнимает. Мой гнев начал расти, словно политый ядерными отходами. Душа вновь выворачивалась на изнанку, и я почувствовала, что у меня все же есть душа, и она страдает, бьется в предсмертной агонии, она хочет мести. Я сорвалась с места объятая яростью, схватила салфетку, я затянула ее на шее Мэй, как можно сильнее, еще немного и я удушила бы ее, но нельзя. Убить сразу – слишком легкое наказание»

Стежок за стежком я пришиваю изящное кружево к легкому черному шелку. Черные ленты, словно змеи, струятся сквозь мои пальцы, я связываю их в банты и пришиваю к шелку. Я выбрала самые дорогие материалы, мне ничего не жаль… Если ты не хочешь уступить добровольно, то я выкуплю у тебя, то, что так дорого мне»

Белль серебряными ножницами обрезала нитку. Великолепное траурное платье было готово. Девушка, прижав платье к груди, закружилась с ним в вальсе, потом она упала на кровать, застеленную золотистым шелком, и безудержно рассмеялась.

Мрак, и лишь неясный источник света освещает лицо девушки, сидящей в кресле. Темно было настолько, что непонятно было большая или маленькая комната, в которой она находится. Она даже не знала есть ли пол под ее ногами, единственное, что Мэй могла знать наверняка – перед ней стоит зеркало в чудесной золотой раме. Девушка любовалась своим отражением. Казалось, что зеркало делает ее еще более прекрасной. Длинные, связанные в хвост волосы каскадом спадали вниз, ее персиковые щеки, казались еще более румяными, а небесного цвета глаза светились еще более ярко.
- Красавица! – словно из ниоткуда, послышался певучий голос Белль. Спустя секунду, она как будто материализовалась возле зеркала. – Внешность залог вашей привлекательности. Мужчины любят красивых девушек, вовсе не интересуясь, что у них в голове. Гламурные красавицы, одним вы радуете глаз, а другие страдают по вашей милости…
- Ну, да это жизнь. Но я-то здесь причем?
- Рада, что спросила. Из за тебя мое лицо обескровлено, глаза потускнели, я уже не помню, когда мои руки были теплыми…
- И что?
Белль не ответила, в ее руках, опять же из ниоткуда, возникло то самое платье, которое она сшила, буквально несколько минут назад. Белль швырнула дорогое платье к ногам своей гостьи.
- Это тебе. Подарок. Точнее, выкуп. Оно очень дорого стоит.
- Хм… выкуп? – удивилась Мэй.
- Ты, виновница моих мучений, в этом платье будешь выглядеть гораздо лучше, чем рядом с ним.
- О ком ты? – спросила пленница, хотя начинала догадываться, о ком говорит Белль.
- О Боге, пленившем мою душу… - она обошла Мэй, сняла резинку с ее волос, своими ледяными пальцами она разделила ее волосы и начала медленно сплетать их в косу. – Ты не представляешь, сколько Синедд значит для меня. Ты не знаешь, как может биться сердце, как можно сходить с ума от переживаний, ревности, боли… - с каждым словом дрожь в ее голосе усиливалась, глаза наполнялись слезами, и они хрустальными капельками скатывались вниз по холодным бледным щекам девушки. – Зачем ты вцепилась в него своими хищными когтями?! Ни за что не поверю в то, что ты любишь его! Синедд – очередная твоя прихоть, твой каприз… Не все будет так просто, кукла… - последнюю фразу она прошипела подобно змее. Белль крепко намотала косу Мэй себе на руку, схватила кинжал висящий на поясе, и резким движением обрезала волосы акиллианской красавицы.
Крик ужаса вырвался из груди Мэй. Тяжелая коса упала на пол, девушка тут же кинулась к своей утрате.
- Мои прекрасные волосы…- причитала Мэй сквозь слезы.
- Чувствуешь? Это боль, Мэй. Пусть тебе тоже будет больно. – Белль уселась на освободившееся кресло и скрестила руки на груди.
- Неужели ты думаешь, что, лишив меня волос, ты переманишь Синедда к себе? – с насмешкой спросила футболистка, утирая слезы.
- Нет. Волосы – маленькая месть тебе. – она замолчала на какое-то время, а после сказала, - Пока ты здесь – Синедд один. И я могу быть рядом с ним. Я дам ему все, о чем он мечтает… Синедд забудет о тебе, влюбится в меня, и мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день!
- Гениальный план, - усмехнулась Мэй, - Ты больная, Белль! Синедду не нужна ненормальная девушка! Ему нужна такая как я, красивая, обаятельная и сексуальная! А таких, как ты, сдают в психушку!

Мэй продолжала говорить, слова, словно яд выплескивались из ее уст, и, будто кислота, обжигали сердце Белль. С каждым новым словом, произнесенным футболисткой, в душе девушки нарастала ярость. Агрессия, подобно красной кисее, заволокла глаза Белль…

«Она – моя пленница, ее ничтожная пустая жизнь сейчас в моих руках, и она еще смеет издеваться?! Я не потерплю такого отношения.

Как в моих руках оказалась эта плетка – не знаю. Но я не жалею. Пусть она навсегда запомнит эту боль, запомнит вкус соленой крови сочащейся с ее разбитых губ. Синедд – мой. Пусть она навсегда усвоит это»

Выместив свою злобу, Белль бросила плетку в сторону и ушла. Мэй осталась лежать на полу. Она свернулась в клубочек, и плечи ее содрогались от рыданий.

Часть третья: воздух
Так прошло несколько недель. Белль отпустила половину своих пленниц домой. Осталось пятнадцать девушек, в их числе и Мэй. Каждый день Белль учила их танцам, правильным манерам, девушки долгими часами стояли на подиуме, пока Белль шила на них, как на манекенах, платья. Все это происходило в принудительном порядке, и было похоже на дрессировку животных в цирке - если девушки делали что-то неправильно, мучительница могла ударить их хлыстом. Но, без сомнений, из всех девушек, Мэй доставалось сильнее всего: Белль могла нарочно уколоть ее иголкой, затянуть корсет на ней так сильно, что Мэй не могла дышать и часто падала в обморок. Однажды, Белль делала ей макияж и ударила аппликатором для пудры так сильно, что у девушки на лице выступил огромный синяк. Пленница все это молча терпела – боялась, что ее просто убьют. О ее мучениях знал только Майкро-Айс. Вечерами девушка рассказывала ему о том, как издевается над ней Белль. Майкро жалел подругу, иногда он говорил ей, что-то типа: «Уступи ты ей Синедда, может тогда она отстанет!»

Шли дни. Погода на и без того мрачном Опсидионе становилась все более угрюмой. Белль стояла на балконе, в руках она сжимала шелковый платочек цвета шампанского. Ветер трепал ее волосы, из серых безжизненных глаз струились слезы, а губы слегка дрожали… Белль вновь утерла слезы платочком, размазав тушь по лицу. За сегодняшнее утро она плакала уже раз двадцать…

Белль побыла на балконе некоторое время, мысли ее, казалось, прояснели. Девушка вернулась в комнату, вызвала дворецкого, приказала ему подготовить корабль до Генезиса и собрать всех девушек, кроме Мэй, в танцевальном зале. Когда приказание было выполнено, Белль спустилась в зал к пленницам.
- Ну, что валите домой. – сказала она, войдя в зал, - Корабль вас ждет на улице. Все свободны.
Запуганные девушки с удивлением посмотрели на Белль. Такой они свою мучительницу не видели: ссутуленные плечи, походка в развалку, растекшаяся тушь и полное равнодушие к пленницам.
- Чего уставились?! – крикнула она на них, - Брысь отсюда, пока я не передумала! Или привыкли все делать по щелчку?!
Услышав это, пленницы тотчас убежали из зала. (К слову, вечером все они были уже дома на Генезисе). Как только за последней из них захлопнулась дверь, Белль обессилено опустилась на пол.
- Надоели, кошелки! – сказала она в полголоса. Девушка легла на холодный пол, достала из кармана цветные четки и перебирала их, глядя в зеркальный потолок. Она могла бы лежать так очень долго, но в зал вошла Соня, одетая как готическая Лолита. (Кстати о детях, к ним Белль относилась очень хорошо – часто играла с ними и угощала всевозможными сладостями).
- Чего лежим? – весело спросила девочка.
- Да так…. – апатично произнесла Белль.
Соня подошла к ней и помогла подняться с пола. Она уселась «в позу лотоса» рядом с Белль.
- Ты отпустила их? – спросила Соня.
Собеседница утвердительно кивнула.
- А нас когда отпустишь?
- Как он придет сюда - так сразу.
- Вряд ли Синедд придет. Скорее всего, твои письма он отнес в полицию. А пока они будут расследовать, что к чему – Мэй умрет не столько от твоей руки, сколько от ужаса.
- Пусть успокоится, не собираюсь я ее убивать. Делать больше нечего. А с чего ты решила, что дело в Синедде?
- Ты думаешь, я маленькая и ничего не понимаю? Ты похитила его девушку, его сестру, плюс я видела письмо адресованное брату в твоей комнате, когда ходила за шкатулкой. Письмо очень трогательное… Прости, что прочла его…
- Ничего, Соня… - на глаза Белль вновь навернулись слезы, и она закрыла лицо руками.
- Ну, не плачь. – Соня обняла девушку, - Все будет хорошо. Тебе нужен воздух Белль, в образном смысле. Слетай на какую-нибудь солнечную планету, на пару дней.
- Возможно ты права.
- Да, и еще одно… - добавила девочка, сняв с руки яркую фенечку и протягивая ее Белль, - Это тебе, наудачу!
- Спасибо…

1. ошибки было бы неплохо исправить
2. развития сюжета пока не вижу, но, может, это только начало. Будет здорово, если в дальнейшем экшн будет сосредоточен не только вокруг личности оригинального персонажа и будет выражаться не только в проецировании личной неприязни к Мей через персонажа Белль.
3. персонально я вижу здесь МэриСью - влюбленная в Синедда девушка, мстящая персонажу, который ей тупо не нравится плюс не нравится еще больше, просто потому что персонаж встречается с Синеддом.
4. непонятно, улетел ли Микроайс с девушками, бросив Мей. И вообще, где он живет и как ? просто наблюдает, как мучают девушку, которую он любил и которая сейчас является одним из его самых близких друзей ? эммм... кроме МэриСью еще и ООС, потому что в мульте Микроайса показывали человеком, готовым рисковать жизнью ради друзей.

Поглядим, как будет развиваться фанф дальше
Замечания не несут агрессии или попытки обидеть - просто было бы неплохо (но не обязательно, ибо это ваше творение) прислушаться, раз вы выкладываете главы параллельно с написанием, то есть фанф еще не дописан

а насчет издевательств на Мэй: сюжет - не грамматика - делаю, что хочу)))))

Мне оч понравились издевательства над Мей=)))))

а так, если по делу... я считаю, что сюжет - это сугубо авторское дело и автор решает чему в фике быть, а чему нет) а если кому-то не нравится - его право, я подстраиваться не собираюсь)
насчет закончености/незакончености фиков - это дело времени и настроения, не более того))

Родриго, давно хочу сказать: я тя уважаю и люблю, как друга и товарища)))
Ты всегда правильные мысли глаголишь))))