Часть 1.
Начало.

Глава 1.

Азазель.

Взгляд со стороны.

В иллюминаторе показалась небольшая белая планета, а вдали виднелась россыпь ледяных звёзд. И хотя жизнь Азазель, наконец, стала приобретать человеческие черты, но мысли её были черны, как космическое пространство. Она держала в тонких и костлявых ладонях большую старую книгу, со стороны многим может показаться, что она увлечена ей, но если присмотреться повнимательней, то заметишь её пустой, недвижимый взгляд.

Мысли о прошлом и будущем.

Смогу ли я убежать от прошлого? Смогу ли я жить в этом мире? Смогу ли я забыть прошлое? Не знаю… Возможно мне это и не удастся, но попытаться стоит. Почему так страшно? Чего бояться? Хуже моего прошлого ничего быть не может. А может боюсь оказаться ненужной, брошенной, одинокой… Или просто боюсь вернуться назад, в место под названием ад… Интересно, а как это жить без страха, без боли, без отчаянья…
А ведь несмотря на все ужасы, я там не чувствовала себя одинокой. Может этого я и боюсь? Бояться одиночества - возможно со стороны это и глупо, но разве есть что-то страшнее одиночества? Ведь пока есть кто-то, кто поддержит и поймёт, жизнь даже в самом аду не будет казаться столь ужасной, как если быть совершенно одинокой в мирной жизни.
Я видела одиноких людей, они ищут себя, прячутся под маской, пытаются смириться, но внутри них боль и холод. Мне жалко таких людей, пусть даже они мне сделали много зла. Хотя почему я так категорична, есть прекрасные люди, которые до безумия одиноки. Она никогда не говорила, почему пошла на такую работу. Мне казалось, что на Техноид работают только уроды, но она… другая, в её глазах навеки застыли печаль и безысходное одиночество.
Говорят убивать – грех. А убивать убийц - тоже грех? Убивать людей, которые мучили тебя, твоих родных, друзей и просто ни в чём неповинных людей – это опять же грех? А что остаётся делать? Смириться? Простить? А что если иногда нет другого выбора? Как удобно говорить о законе, правосудии, когда тебя может защитить закон. А что если ты не имеешь никаких прав, что если правительство считает тебя животным? Что тогда делать? Сбежать? А если сбежать без убийств нельзя. Что тогда? Как жить дальше? Или вообще не стоит жить? Но это тоже будет убийство, хоть и самого себя.
Жизнь слишком сложна, чтобы её понять, слишком трудна, чтобы не потерять её, слишком дорога, чтобы терять…

Николя.

Прошло уже так много лет, что я с трудом могу посчитать, сколько именно прошло. А ведь он наверняка изменился, теперь младший брат ни мелкий мальчуган, а взрослый дядька. Хотя изменилось всё, даже Аккилиана. Когда-то это был чудная, полная летне-осенних красок планета, а теперь ледяная, безмолвная пустыня.
Под ногами хрустел снег, а от дыхания образовывались клубы пара, которые напоминают мне клубы никотинового дыма, только не такое вредные. А здесь очень красиво, по-другому, но красиво. Нет, это не яркая и не жизненная, а слегка приглушённая и очень одинокая красота.
Что я скажу Артегору? «Прости, времени раньше не было.» Или что-то наподобие «Братишка, как ты вырос, стал совсем большим». А может… Да бесполезно всё это, потому что когда я его увижу, слова, как стая испуганных воробьёв, улетят из головы. А как он отреагирует? Будет ли рад нашей встрече? Узнает ли меня? Вспомнит ли? Когда я сбежал на корабль «Венера», он был ещё совсем маленьким, по-моему, около пяти лет.
И вот я стою перед дверью, за которой сейчас находиться мой брат. Открыв дверь и войдя в комнату, в которой стояла какая-то большая железная коробка, я увидел взрослого орущего матом мужчину со странной причёской. Неужели это мой брат?

Артегор.

- Идиоты! Вы собираетесь играть? У нас матч на носу, а вы играете, как маленькие дети! Синедд, ты в команде не один, надо играть в команде, а не одному!
- Пусть играть научатся, - ответил Син.
- Ещё одно слово и вылетишь из команды к чертям собачим!
- И кто ж тогда голы забивать будет? – ехидно спросил Синедд.
А ведь эта мелочь права, без второго нападающего у команды нет другого выбора, кроме как играть с этим выскочкой. Ну, ладно, эти «футболисты» ползают медленнее моей бабушки, так что пора их выводить из голотренажёра.
- Так-с, дорогие мои, думаю, с вас 8 часов тренировки хватит, на сегодня тренировка окончена.
Когда голотренажёр исчез на площадке лежали игроки Шедоус. Вот ведь слабаки! Помню, во времена моей молодости нас гоняли по двенадцать часов в день. Я обернулся, но вместо закрытой двери увидел мужчину, лет шестидесяти на вид, очень высокий, седой, в белоснежной форме адмирала космического флота. Он мне показался таким знакомым, таким родным.
- Артегор, не ты ли это? – тихим басом ответил мужчина.
- Да. А вы, собственно говоря, кто? – спросил Артегор
- Артегор, неужто не узнаешь родного брата?
- Николя? Не может быть! Уже столько лет прошло, я и не надеялся тебя увидеть. Вижу по твоей форме, ты достиг того, о чём мечтал всю жизнь.
- Да, брат, это я. Как видишь, жив. Я смотрю, ты тоже исполнил свою мечту.
- Почти… Но не будем о грустном, пошли лучше ко мне в кабинет, и там ты мне всё расскажешь.
Да, не ожидал я своего братца увидеть. Но вот он тут, сидит передо мной в кабинете, рассказывая о том, как попал на корабль, как там жил, как на его глазах умирали империи, как увидел другие галактики, другие расы, другой мир. Он многое пережил, это видно на его лице. А потом я рассказывал о себе, о родителях, которые давно умерли, о родной планете, в общем, обо всём. И как-то сам собой разговор зашёл о том, что мне срочно нужен нападающий. И тут мой брат просит, чтобы я завтра посмотрел одну его знакомую, которая, по его словам, играет чуть ли не гениально. С каких таких пор, мой братец начал разбираться в футболе? Ну, вариантов у меня всё равно нет, так что пусть приводит своего игрока.

P.S. Огромнейшее спасибо моей бете за то, что исправила мою безграмотную писанину. Жду ваших комментариев.

Есть только две бесконечные вещи: Вселенная и глупость...
Хотя насчёт Вселенной я не уверен... (с) Альберт Энштейн